Донбасский синдром потерянного поколения

Донбасский синдром потерянного поколения

23 февраля 2015

Михаил Журенков

Люди, пережившие ужасы войны, а особенно военные, которые непосредственно участвовали в боевых действиях, убивали сами или видели смерть, почти гарантированно в будущем столкнутся с психологическим расстройством.

В Украине подобных исследований проводится мало, но американские психологи утверждают, что у людей с синдромом войны в пять раз выше вероятность остаться безработными, чем у обычных граждан. Разводы были у 70% из них, проблемы с детьми — у 35%, вели себя враждебно 40%, половина попала в тюрьму. В Беларуси синдром в той или иной степени проявился у 62,3% ветеранов войны в Афганистане.

Украинцам будет ещё хуже. Военным — потому что они убивали своих. Жертвам — потому что по ним стреляли свои. Свои для них и украинская армия, и сепаратисты. И не важно, что сейчас с одной стороны играют патриотические чувства, а с другой — желание отделиться. Скоро всё это отойдёт на второй план и останутся только факты, тысячи погибших и десятки тысяч раненых.

Можно сколько угодно закрывать на это глаза, но синдром зацепит и семьи воевавших. На физическом уровне. Практика, к сожалению, это подтверждает.

Сильная анемия у одной из моих клиенток оказалась следствием того, что её отец в Великую Отечественную войну расстреливал отступавших бойцов Красной армии

Молодой человек не находит своё место, болтается по миру и по жизни. Причина — дед в гражданскую убивал. У женщины отец алкоголик, дядю сбило поездом, двоюродного брата зарезали на дискотеке, у племянников плохо развивается речь. Причина — дед командовал расчётом пушки, солдат неправильно вставил снаряд, и пушку разорвало. Расчёт погиб, у деда оторвало руку. Скажете, совпадение? Нет. Закономерность.

Потомки тех, кто убивал, путают себя с жертвами, и своими жизнями компенсируют нанесённый ущерб. После проработки проблемы эти симптомы, как правило, исчезали.

У человека, пережившего травматичные события, много сильных эмоций — вина выжившего, гнев на насильника, боль утраты. И если он не приучен их переживать, а, наоборот, подавляет эмоции, то всё это проявляется болезнями тела. Очень важно находить людей, в присутствии которых можно проживать эти чувства.

Сложнее перенести травму молодым и старикам. У молодежи ещё незрелая личность. У стариков мало внутренних ресурсов. Легче тем, кто способен на эмоциональный самоконтроль, людям с высокой самооценкой, тем, кто может учиться пусть и на травматическом, но опыте других. Но это только вспомогательные факторы, а не гарантия выздоровления.

Если не помочь адаптироваться к мирной жизни тем, кто прошёл войну, нас как минимум ждёт всплеск преступности в стране. Вспомните айдаровцев, избивших водителя на Бориспольской трассе, разбитые стекла КГГА. Они решают проблемы с помощью силы, человеческая жизнь перестаёт быть для них ценностью. Сегодняшние военные будут выброшенным на помойку поколением.

Поэтому очень важно заметить синдром, не дать ему перерасти в хроническую форму. Нарушение сна, отчуждение от окружающих, в том числе и самых близких, раздражительность, вспышки гнева, склонность к физическому насилию, злоупотребление алкоголем или наркотиками, депрессия, суицидальные мысли, жалобы на здоровье — всё это сигналы о том, что человек нуждается в помощи.

Нужно участие близких, социальная поддержка, помощь волонтёров, общественных организаций государственные программы. Трудоустройство, психологическая, медицинская помощь… Иначе это три-четыре поколения с существенными психологическими проблемами.

У нас был шанс. Нынешние 16-25-летние люди могли вырасти психологически здоровыми людьми — груз за Великую Отечественную они на себе уже не несли. Но с нами случилось АТО, и многие из них уже калечат там свои судьбы и души. Они попали в воронку травмы и могут затянуть туда своих детей и внуков. Нам нужно использовать любую возможность, чтобы этого не допустить.

Алина Котенко, психолог, специалист по системной семейной психотерапии и qtriqqkiqrxiqeqkmp психосоматики

Корреспондент