«Офицеры стояли сбоку, когда нас расстреливали» — пленный в Иловайске

«Офицеры стояли сбоку, когда нас расстреливали» — пленный в Иловайске

08 апреля 2015

Михаил Журенков

- На самом деле, нормальные войска, нормальная артиллерия до сих пор не воюют в зоне АТО. В частности, те люди кадровые, которые умеют это делать. Вся центральная Украина забита артиллерийскими частями, которые никуда и не собираются ехать до сих пор. А стреляют сейчас в АТО преимущественно мобилизованные, которых недавно набрали.

У меня такое впечатление, что они хотят, чтобы это все на Донбассе как можно дольше продолжалось. Деньги они все на этом зарабатывают. Например, ремонт БТР у них по Минобороне 300 тыс. грн стоит, а реальная его цена – 30 тыс. грн, то есть 270 тыс. на карман положили.

О наемниках-профессионалах для Украины

- Реально ситуацию можно изменить многими способами. Есть же еще наемники, мировые частные военные компании, к которыv можно обратиться. Участие в войне одного такого наемника стоит приблизительно 10 тыс. долларов в месяц, но войну в Украине они, наверное, оценят где-то в 15-20 тысяч долларов.

Об уровне украинской армии

- Я служил еще в 90-х годах. Тогда еще в армии и техника была, и порядок какой-то – все ездило, все работало, всех кормили, одевали. А потом где-то с 2000 года началась срочная служба только лишь 1 год. Чему можно за год научиться? Какие военные учения у них были? Никакие. Они только лишь казармы чистили, бордюры красили, территорию подметали и снег убирали. Так о какой армии можно вообще говорить?

Армеец – это тот человек, который с 9 утра и до 18 вечера занимается либо учебой, либо повышением своих возможностей и навыков. Только так можно научить человека военному делу. А не так, как у них там было: отвезли на полигон, по 5 патронов выстрелили и все, и присягу принимай.

Сейчас набрали, нагнали по мобилизации таких людей… Часть из них вообще ничего не хочет. Им ничего не нужно, они хотят домой. «Все, пустите меня домой». Невозможно строить что-то хорошее насильно. А тут смотришь на этих офицеров и думаешь, что я бы себе на работу такого даже грузчиком не взял бы.

О вооружении частных батальонов

- У добровольческих батальонов «Донбасс», «Азов», «Днепр-1» с нормальными спонсорами есть современное высокоточное оружие. И специалистов они нормальных нанимают для обучения бойцов. Парни там подготовлены очень хорошо. И патриоты они все. А вот в «Айдаре» есть как нормальные парни, так и не очень.

О российских гумконвоях

- Перемирие – это бред и гумконвои – это бред. Когда была первая активная фаза АТО, мы давили этих сепаров так, что… У них вообще ничего не было. Максимальный залп «Града» составлял 5 снарядов. А как только приходит этот долбаный конвой, так это уже все – такая печаль, из окопов выйти невозможно.

О промахах украинской артиллерии

-Кроме вражеской артиллерии, мы также и своей боялись. Это постоянное явление наших – стрелять не туда. Утром слышишь – летит, хватаешь «броник» и выбегаешь. Смотришь, бах – треть села нету. А нам кричат: «парни, не волнуйтесь, это наши стреляют». Говорят: «плюс 10 километров, минус 10 километров – какая разница».

А почему все не так точно? Потому что все просроченными боеприпасами стреляют. Выходит, что, когда снаряд долго лежит, так залёживается его заряд и он уже не летит так, как должен.

Вот так, откроешь цинковый ящик, особенно патроны 7, 62 мм, так половина заржавелые, некоторые вообще до дырок прогнили, и только незначительную часть можно еще как-то там подчистить и всунуть в ленту или рожок. Мы стреляем всем вооружением еще советских времен.

О возможной масштабной войне

- Все равно это еще не война. Это плохая афера. Мы можем из Киева стрелять по Донецку, они могут из Донецка стрелять по Киеву. Если бы было такое желание, мол, уничтожить одних или других, так уже давно бы уничтожали.

Думаю, если они осмелятся на полномасштабное наступление, так на грани Днепропетровск-Харьков будут очень долго возиться. Если они прорвут этот рубеж, а с нашими военными «профессионалами» они прорвут какой угодно рубеж. И одного лишь патриотизма, одного духа надолго не хватит.

О сдаче Крыма

- Порошенко, Яценюк, Турчинов – это три первые преступника, которые должны сидеть в тюрьме за Крым. И не то, что они просто сдали без сопротивления, а только за то, что прошло уже больше года, а нету ни единого предъявления в суд на Россию. Какое количество средств и имущества пошло в РФ – это просто не укладывается в голове.

О неприменении Украиной авиации в зоне АТО

- Гелетей сказал, что самолетами нас прикрывать дорого. Ему, наверное, проще, что 100 человек убьют, и он по 605 тысяч заплатит каждому, а еще столько же затрат идет на доставку трупов. Так 10 самолетов можно послать за эти деньги, чтобы этих 100 человек не погибло – это же элементарная математика. А они говорят, что им это дорого. Кому дорого? Нету ничего ценнее, чем жизнь человека.

О Хомчаке и офицерах-предателях

- Зато они уже там сидят в кабинетах, все участники боевых действий, герои Украины и т. п. Этому же «петуху» Хомчаку (Руслан Хомчак, генерал-лейтенант ВСУ, командир Оперативного командирования «Юг» — ред.) повесили героя Украины за то, что он, мол, украл российский танк и выехал на нем из оцепления. А на самом деле он приехал на «бусике» к москалям, оставил «бус» у них, взял танк и поехал за территорию. Это парни рассказывали, которые были в плену русских.

А сколько таких офицеров было, которые сбоку стояли, когда нас расстреливали. Расстреляли колонну, а они такие раз и в бок москалей, поехали и все. Так, о чем можно говорить? Поэтому мы там воевали не за офицеров, а друг за друга, за побратимов.

О «смерти» Гелетея

- Гелетей (Валерий Гелетей, экс-министр обороны, действующий начальник УГОУ – ред.) своей смертью не умрет. Это собака, которая похоронила такое количество человек, что… В каком-либо случае найдется какая-то сотня бешеных пацанов, которые «уработают» его, причем так жестоко. И дай Бог, чтобы я попал в эту сотню.

Потому что таких, как Хомчак и Гелетей – не то, что отстранять нужно, их нужно расстреливать прямо на улице, при всех. И расстреливать не так, чтобы щёлк – и его убило. А приколоть к стене, и потом расстреливать все суставы понемногу, чтобы он умер не от пули, а от потери крови. Точно также, як у нас много парней погибло на войне – просто стекли кровью.

О роли Нацгвардии в войне

- Нацгвардия нужна для «зачистки» местности. Например, когда идем на штурм какого-либо города, то задание армии – снести вражеский блокпост, какое-либо сопротивление на окраине города, подойти ко входу и дать зайти Национальной гвардии. А она уже дальше «чистит» здания, занимается уличными боями и т. д.

А с июня армию начали тоже использовать в городе. Так, когда армия начала заходить в город, это все – кругом такие дыры в зданиях… Ми же не привыкли вести аккуратно бой на улицах. Если видим, что где-то на балконе сидит снайпер – бах, и половины 5-этажки нету. Зато спокойно себя чувствуем, что там уже никого нету.

О взятии Марьинки в 4-ой попытки

- Брали Марьинку четыре раза. Первый раз мы заходили в город всего 17 человек. Когда дошли до центра, сели отдохнуть. Захватили «сепарский» «ЗИЛ». Здесь к вечеру команда по рации – «Отход!». Думаю, как отход, когда мы только зашли. Тем не менее, мы плюнули и вернулись – это уже не наша работа была.

На следующий день уже на повторный штурм отправляли спецназ, который специализировался именно на таких штурмах. Так они уже за 15 минут там таких получили: 8 раненных было. Словом, через полчаса они вернулись назад, все порванные и без машины.

Третий штурм был уже с «Азовом». Тогда такие потери серьезные были. 11 часов в бою находились, потом нас вывели из боя и еще и поставили на блокпост. В общем, Марьинку брали четыре раза. Это единственный город, который остался после всех моих штурмов под контролем Украины.

Об особенностях жизни на фронте

- Есть золотое правило войны – 20 см от земли, и тогда только лишь прямое попадание может тебя уничтожить. Возле меня где-то в 25 метрах снаряд от «Града» разорвался: неприятное такое ощущение. Все лето я спал на земле. Кинул каремат и все. Где устал, там и заснул, главное не ложиться на дорогах, чтобы свои не переехали.

В опасных местах приходилось в яме спать, выкопанной экскаватором. Это совсем неприятное ощущение, ломает в тебе все человеческое что еще осталось. Потому что, когда лежишь в могиле и смотришь на звездочное небо, и так засыпаешь, то это морально очень сложно.

Я когда приехал в госпиталь в Днепропетровске в первый день после АТО, то был случай, когда на улице ночью на стоянке выстрелило колесо в одной из машин. Так парни, в которых были ноги прострелены и на костылях ходили, все проснулись посредине этой комнаты в поисках, куда бы запрятаться.

О «благодарности» государства военным

- Государство нас не замечает. В нашем подразделении каждый был представлен к награде. У каждого минимум была подача на один, а то и на два ордена «За мужество». У меня, например, было три подачи на орден «За мужество». Нас там и с «Азовом» к наградам представляли, и с 51-ой бригадой.

А сейчас всем пришел ответ, что государственных наград для нас (и потом пересчитанные наши фамилии) не будет, потому что таких людей в секторе «Б» не существовало, не было. Единственное, они признали, что я каким-то образом был в Иловайской колонне – от этого они уже никуда не могли подеваться.

Мой товарищ со Смелы Колян, который почки лишился под Иловайском, так он в момент выхода котла по документам пребывал на Дачном Днепропетровской области. А когда ему почку удаляли, так сказали, что он потерял ее еще до АТО, а не из-за ранения.

Кстати, участника боевых действий мне так и не дали. Документы я подал, но, думаю, что это будет также, как с наградами: скажут, что меня там не было, да и все. Но раньше как-то без государства жил, проживу и сейчас. Только кто перед кем теперь, в каком состоянии, и кто кому обязан.

Об обещанной государством земельном участке

- С землей меня дважды послали в Черкассах. Ходил на «табачку» (центр предоставления админуслуг, расположенный в помещении бывшей табачной фабрики – ред.) писать заявление. Так меня дважды послали, сказали: «нету такого понятия как земля для участников АТО, а только на общих основаниях». На сайте Минобороны есть перечень земельных участков, а тут мне сказали, что земли нету.

О жизни на «гражданке»

- Для того, чтобы помочь себе психологически, я не стал полностью увольняться из армии, потому что мне вся эта жизнь… Тут свои ценности, но, считаю, это уже не мои ценности. Хотя год назад я тут на ступеньках (ступеньки возле ЦДЮТ в Черкассах – ред.) еще «ментов» лупил вместе с «майдановцами».

Жизнь изменилась. Никогда мы не найдем общего языка с теми, кто нашел средство не участвовать во всем этом. Это очень сложно.

Пока я там воевал, у меня здесь осталась семья, жилье, собаки. Пока меня не было, они тут еще как-то концы с концами сводили по деньгам. А приехал и все, за что жить? Я – человек, который защищал Родину за 100 долларов в месяц. Такие люди, которые служат в армии, сейчас должны быть наиболее обеспеченными. А я приехал сюда и вынужден думать, за что жить дальше. Сейчас работаю в черкасском военкомате. Но не знаю, что делать, или уволиться с Вооруженных Сил… Ибо как можно прожить нормально сейчас за 2,5 тысячи гривен. Я, когда в армию шел, так 5-8 тысяч получал при том курсе доллара (8 грн).

О последствиях контузий

- У меня такое ранение, что я сейчас не могу даже нормально выстрелить. Недавно пытался стрельнуть из оружия, так после этого голова три дня так болела, что думал умру. Надеюсь, что через 2-3 месяца попустит. Просто, если сейчас вернусь в зону АТО и что-то взорвется… Если не убьет, так это дурачок на всю жизнь.

После контузий я потерял частично слух, хуже стал видеть на левый глаз, но главное, что правый глаз видит нормально, чтобы можно было целиться. Планирую здесь со временем снова готовиться к дальнейшему участию в боях на Донбассе. Но пока что я не готов ни психологически, ни по rxiqtdidqeiqkekmp здоровью.

Vikka.ua